Последний подвиг советского народа
20 апреля в редакции «ГК» состоялся «круглый стол» с участниками ликвидации последствий чернобыльской катастрофы. Разговор, на наш взгляд, получился интересным и многоплановым.
- Виктор Константинович Иванов. В 1986 году – зам. начальника УС-909. в Чернобыле был зам. начальника УС-605 – начальник политотдела. Пробыл там с апреля по июль.
- Анатолий Петрович Рыдаев. В 1986 году – зам. начальника УМиАТ. В Чернобыле был секретарем партийной организации. Ездил в 86-м с конца мая по август, порядка двух недель провел там в 87-м и 88-м. Сейчас генеральный директор ООО «Авангард-конверсия».
- Геннадий Павлович Точиловский. В 1986 году – м.н.с. отделения 04. В Чернобыле был старшим инженером бытовой дозиметрии. Работал там с конца августа по начало ноября. Сейчас бутафор театра драмы.
- Геннадий Федорович Ходалев. В 1986 году – начальник лаборатории по дозиметрии внутри станции. В Чернобыле провел 70 дней, с июля по октябрь. Сейчас главный инженер по радиационной безопасности, начальник отделения по ядерной, радиационной, экологической безопасности.
- Лев Федорович Беловодский. В 1986 году – начальник отдела дозиметрического контроля ВНИИЭФ. В Чернобыле был главным инженером по радиационной безопасности УС-605. Провел там в общей сложности 10 месяцев. Сейчас главный научный сотрудник отделения 05.
- Виктор Иванович Лукьянов. В 1986 году – начальник группы в лаборатории исторических исследований. В Чернобыль поехал в роли оператора для съемки ликвидации аварии и создания фильма о методике работ. С перерывами жил там с июня до августа. Сейчас начальник отдела и директор музея ядерного оружия.
Вел круглый стол Петр Хвень:
– Чернобыльская катастрофа – это одна их тех вех, которые навсегда останутся в истории человечества, пока оно будет существовать. Она во многом изменила ход истории. Сейчас я вас попрошу вспомнить это время и его уроки, а потом поговорим о современности. Начнем с самого простого вопроса. Что более всего запомнилось вам из пребывания там? Чисто человеческие воспоминания.
Гвардия особой зоны
Лев Беловодский:
– Самое запомнившееся – колоссальные физические нагрузки в 1986 году, которые приводили и к стрессам, и к болезням. И самоотдача людей, прибывших на ликвидацию последствий аварии. Я считаю, что это был последний подвиг советского народа. Его в современных условиях уже не повторить, если не дай бог, такое случится.
Геннадий Точиловский:
– Я был тогда молодой, мне было просто интересно. Запомнилась хорошая организация нашей работы, а вот местные были не очень организованы… 1 сентября внутри 30-километровой зоны проезжали мы через село, нас заставили надеть респираторы, а детишки, бедные, празднуют начало учебного года. Ну как так?
Анатолий Рыдаев:
– В первые дни условия были особенно тяжелыми, поскольку народ ехал со всех строек, прибывали машины, трактора, техника… Все приходило на железнодорожную станцию Тетерев, нужно было организовать людей. А мы приехали как раз в числе первых. Жили в пионерских лагерях. И все три месяца создавались подразделения, строились заводы. И этот этап был самым трудным: собрать людей, организовать. Навести среди них дисциплину, потому что народ был разношерстным, не только из закрытых городов.
Виктор Лукьянов:
– Могу сказать, что больше всего понравилась абсолютная трудовая ответственность людей, которых туда собрали. Я ездил в короткие командировки, несколько раз. И поразился, насколько глубоко и продуманно велась работа по определению уровня радиации, подготовке дезактивации. Казалось бы, простые вещи: нужно измерить уровень радиации. Но там, где его измерить простым проходом физически невозможно. Предлагаются решения. Например, система датчиков подвешивается к зонду, он поднимается на всю высоту реакторного или машинного зала, а затем соответствующим образом можно построить график, который покажет уровни радиации на различных высотах.
Или, предположим, система дезактивации, которая преду-сматривает неприсутствие человека. При помощи так называемых «промокашек» снимается активность с наиболее зараженных участков машинного зала четвертого энергоблока. То есть «промокашки» соответствующим образом подготавливаются из отрезков хлопчатобумажной ткани. Они пропитываются эпоксидной смолой, подвешиваются к крану и на сутки укладываются на часть площади крыши. На следующий день снимаются уже с кровлей. Все это упаковывается и увозится в могильник. Такая работа позволила спасти от большого излучения людей. И то, что удалось сделать, – снять три фильма, которые сейчас смотришь и думаешь: это же полная технология дозиметрического контроля, дезактивации: «Особая стройка» и фильм «Дозконтроль особой стройки». И квинтэссенция: «Гвардия особой зоны», о людях, которые эту работу делали.
П.Хвень:
– А фильмы-то сейчас востребованы?
В.Лукьянов:
– Их периодически мы и используем, и показываем.
Л.Беловодский:
– Мы показывали их в 1989 году в Вене на конференции по радиационным авариям, потом демонстрировали в Лос-Аламосе и в Ливерморе (США), в Италии, в ядерном центре, на конференциях в Японии, в Австралии, во Франции…
Горячий 86-й
Виктор Иванов:
– Когда я приехал в Тетерев, меня что поразило. Вдоль всей дороги до Чернобыля стояли знаки: радиация, радиация, радиация… Такая вот обстановка. Нельзя как будто выходить на обочину. А там леса, красивейшая природа, все цветет. Сирень распустилась… Мне приходилось заниматься комплектованием стройки и организовывать партийно-политическую работу. Была высокая степень ответственности всех категорий служб. От начальных до государственных.
Вот понадобилось мне значки сделать для ударников. Послал работника политотдела на фабрику, тому директор мямлит, мол, мы вот… месяца через два-три… Ну я позвонил министру, тот приказал директору фабрики в три дня управиться. Сделали. На четвертый привезли весь заказ.
Соответственно, по работе. Ну, к примеру, не хватает какой-то трубы – на планерке задается один вопрос: кто (не где!) изготавливает. Звоним, пока едем – нужную деталь уже сделали. А по Средмашу и говорить нечего. И высокий патриотизм людей. Они старались пойти туда, где труднее. Особенно «партизаны» – офицеры, призванные из запаса. И что еще. Приезжает зам. командующего Киевским военным округом со свитой, приходят ко мне, покажите, мол, стройку. Ну это не моя епархия, направил ко Льву Федоровичу. Он их повел – они сразу на крышу. Залезли – фотографироваться стали, получили по два рентгена. А на другой день уже газета Киевского военного округа публикует, что, мол, личным примером генерал-полковник…
Геннадий Ходалев:
– Честно говоря, меня убило первое впечатление. Первое впечатление от станции: панельное здание, с которого сдуло все стены. Понимаете, от многоэтажного дома остался скелет. А потом – об этом уже говорили, в 1987 году было поспокойнее, а поначалу, в самое горячее время, приходилось для разведки оборачивать, к примеру, обычный детектор (ходовые дозиметры) свинцовой пластиной. То есть производить коллимирование, чтобы понять, откуда фонит. Думали, что главная опасность внутри станции, оказалось – самое страшное место – крыша и территория рядом со станцией. А в разведке… Как Лев Федорович задал тему, так мы ее и выдерживали. Иногда у строителей были излишние требования – так это от недопонимания. Приходилось работать еще и с самими строителями, разъяснять, потому что они были не с радиационно-опасных объектов, а с «чистых», откуда у них специальные знания? У некоторых было завышенное чувство страха. Объяснишь, бывало, запросто, по-русски – понимали.
Как-то пришел ко мне один, все, говорит, с женой простился… Я ему: ты что, с ума сошел? Чтобы так прощаться, надо 500-600 бэр получить, ты вернешься домой здоровым и дальше живи спокойно! Но ведь каждому в мозги не залезешь! Кто обращался – тем подробно объясняли. 1986 год был самым напряженным. Тяжелым. И то, что мы провели тщательнейшую радиационную разведку, изменило технологию строительства.
В 1987-88 годах я еще два раза приезжал. Что интересно: в 1987 году мы пытались установить прямо над реактором телекамеру, чтобы посмотреть, что в реакторе творится. Убедились, что ничего не видно, поэтому начали буровые работы, к концу года пробурили отверстия и вошли в реактор. К сожалению, обнаружили в днище реактора три отверстия и никакого топлива… И эта картина до сих пор перед глазами, словно вчера увидел.
Глупостей было много
П.Хвень:
– Вы все отметили хорошую организацию работ, можно сказать, с колес. А сейчас, по прошествии четверти века, оцените, были какие-нибудь ошибки при этих работах? Что-нибудь не так было? Не по мелочи – ну не подвезли, а принципиально по-другому нужно было что-то сделать?
Л.Беловодский:
– Ученые, которые там были: Велихов, Легасов, – понятия не имели об атомной энергетике. Впервые столкнулись. И вот пошли предложения: засыпать реакторный блок бором (нейтроны гасить), чтобы не было ядерной реакции, свинцом – чтобы снять температурное напряжение, песком – типа фильтра. И что оказалось, когда Геннадий сверлил… Да ничего там не засыпано. Все лежало вокруг реактора – на кровлях (раздолбали их этими свинцовыми чушками), по залу. В общем, много глупостей было. Мало что это дало.
Славский приехал – давайте, мол, накроем реактор крышкой. Заказали на заводе сварную алюминиевую конструкцию диаметром 12 метров, есть у меня фотография. Но, говорят, ученые против: нарушит температурный режим. Славский: надо! Подвесили эту крышку к вертолету, но на подлете оборвалось крепление, крышка грохнулась – все довольны.
Далее. Создание подземного охлаждения. Тоннель. Горняки уродовались там сутками, наши монтажники. Дескать, расплавится топливо – дойдет чуть не до Америки! Отказались от тоннеля под энергоблоком, от охлаждающего контура из жидкого азота. Оказалось, что это не нужно.
П.Хвень:
– То есть работа все-таки шла методом проб и ошибок?
Л.Беловодский, Г.Ходалев:
– Конечно.
C обидой на государство
П.Хвень:
– Перехожу к следующему вопросу – чернобыльский закон. Он был создан через некоторое время. Насколько он был качественным и всеобъемлющим? Удовлетворены ли собственно чернобыльцы этим законом? И второе. У депутатов всегда присутствует законотворческий зуд. Этот закон корректировался – изменения и дополнения улучшали или ухудшали этот закон?
Л.Беловодский:
– Чернобыльский закон, который был издан в Советском Союзе, был очень хорош. А вот Россия, к сожалению, все забыла.
В.Иванов:
– Я был у истоков этого закона. Он был идеальным. А после «культурной революции»…
Л.Беловодский:
– Я бы сказал, «некультурная революция»…
В.Иванов:
– …начали резать. Сначала отменили таможенные льготы, потом налоги, а потом в 2000-х
начали менять капитально. Начали менять структуру и отменили все. Когда готовился проект этого измененного закона, мы обсуждали его на ЦК российского профсоюза – я член ЦК. Мы были категорически против. И все ребята по всей России выступали. Решили ко дню принятия этого закона двумя автоколоннами идти в Москву. Одна с юга формировалась в Ростове и собирала по пути к Москве чернобыльцев. Другая, с северного направления, шла из Ленинграда. Но нас не пропустили. Южное направление перехватывал Шойгу, северное – Грызлов. Остановили и развернули… кто пошустрее – бросили автобусы и пришли на сессию. Обратились затем к президенту Путину, который ответил, что поручает вопрос Зурабову – вернуть нам льготы. Подготовили новый проект закона, который практически все возвращал, что отняли. Обсудили, а потом сняли Зурабова и… проект похоронили.
Остались 50% по оплате коммунальных услуг и индексируемая сумма, которая сейчас около 1800 руб.
Л.Беловодский:
– Оставили еще две недели дополнительного отпуска.
В.Иванов:
– Курортное лечение как оставлено? Вот тебе 1700 руб-лей, ежемесячный социальный пакет из нее удерживают и по заявлению обещают санаторную путевку. Но лекарств, как правило, не выписывают, а путевку дают где-то поблизости – в Мордовию, например.
П.Хвень:
– Так получается, этот закон сейчас – ничто?
Участники:
– Получается так.
Л.Беловодский:
– Что говорить, забыла нас новая родина, забросила. Взять хотя бы 26 апреля. Международный день памяти жертв радиационных катастроф. В том числе и Чернобыля. Мы заявляемся – вечер бы организовать для чернобыльцев – так переносят на 27-е число. И о чем говорить?
В.Иванов:
– ВНИИЭФовские руководители решили, что на страстной неделе артисты петь не будут…
Л.Беловодский:
– Да при чем здесь страстная неделя! На 26 апреля назначили встречу преподавателей и выпускников Нижегородского университета. Это, я понимаю, дата! В городе и в институте в том числе самое наплевательское отношение к чернобыльцам. Посмотрите, как в других городах. В Москве из каждого района направляют чернобыльцев на митинг на Митинское кладбище. Выступают министры, заместители, Украина, Белоруссия, присутствуют из Росатома, из Государственной Думы, Совета Федерации, возложение венков на могилы пожарных, торжество. А у нас? Переносят на 27 апреля. Во имя чего? Где городская дума, администрация?
П.Хвень:
– Вы вспомнили Украину, Белоруссию. А вам известно, как там действует закон?
В.Иванов:
– Там свои законы. У меня есть украинский закон. У них сохранены льготы. Как применяют и платят, не могу сказать, но у них все сохранено, как в СССР.
Фукусима – не чета чернобылю
П.Хвень:
– Это грустная часть разговора. Давайте вернемся к технической части. После Чернобыля на атомных станциях были приняты программы повышения безопасности. Они дали результат? Аварии или катастрофы типа чернобыльской на российских АЭС сегодня возможны?
Л.Беловодский:
– Безусловно, проведенные работы дали положительный результат. Наши атомные электростанции после определенной модернизации и технических мероприятий стали наиболее безопасными. В мире! Сейчас на каждой станции – тренажеры для персонала, подбор персонала. Я бывал на некоторых атомных станциях, видел, что культура безопасности существенно возросла.
Г.Ходалев:
– Кроме того, ежегодно в Госкорпорации проходят совещания по радиационной безо-пасности. Обязательно выступают представители атомных станций, видно, что в сравнении с западными у нас облучения редки. Прежде, до Чернобыля, были случаи получения доз, сейчас – единичные случаи, и то потому, что остаются некие технологические работы, которые требуют участия персонала. Но безопасность благодаря инженерным улучшениям на уровне. Аварии такой уж точно не будет.
П.Хвень:
– Через 25 лет после Чернобыля – вновь крупная авария на атомной станции. О Фукусиме поговорим? Понятно, что СМИ проводят некие аналогии, хотя мне кажется, никаких аналогий и в помине нет. Понятно, что уровень аварии на Фукусиме – не уровень чернобыльской аварии…
Л.Беловодский:
– Конечно, нет. На две категории ниже: по шкале МАГАТЭ Чернобыльская катастрофа относилась к седьмой категории опасности, а на Фукусиме – пятый, но сейчас подправили. Тоже седьмой присвоили.
Такую ситуацию мы уже проходили в 1979 году на Три-Майл-Айленд. В США. Расплавление активной зоны, все это под колпаком, но в Фукусиме колпаки нарушились. Что выходит? Йод, но что такое йод? Период полураспада восемь с половиной дней, а вот об этом йоде трубят!
В.Лукьянов:
– Сравним количество выбросов. Если на Чернобыльской АЭС суммарный выброс достиг 50 млн кюри, то у японцев – пять млн. Разница десятикратная.
Л.Беловодский:
– Причем разный выброс. У нас до 50 млн – без учета йода и короткоживущих изотопов. А у японцев – в основном йод.
В.Лукьянов:
– Какое-то количество плутония обнаружено, но это, скорее, из бассейнов-охладителей.
П.Хвень:
– Сейчас почитаешь прессу, даже не специальную, звучит довольно критическое отношение к деятельности японцев-спасателей. Не могут японцы неумелыми действиями усугубить ситуацию?
Г.Ходалев:
– Все что смогли, они уже усугубили. Океанскую воду, которую закачивали для охлаждения реактора, теперь не знают, куда девать. Бухать воду из океана, хотя они, говорят, разбавляют ее бором… ну как можно это сделать?
Взорвался первый энергоблок, явно от гремучей смеси – водород с кислородом, почему нельзя было перфорировать для вентиляции??? Там какие операторы? Это не то, что у нас – физиков готовят в специальных институтах, инженеров управления реактором. А там – и на Западе, и в Америке, и в Японии – считается, что самые лучшие операторы либо вчерашние выпускники школ, либо отслужившие на подводном атомном флоте. Молодежь ничего не знает, а офицеры понимают, что такое дисциплина и приказы. И когда пошло не по сценарию, естественно, растерялись, начались метания и шатания.
Почему у них при шестибалльном ударе отключились все дизельные подстанции? Я этого не понимаю. В зоне повышенной сейсмоактивности они поставили дизельные подстанции, которые от легкого щелчка Земли в 6 баллов все вышли из строя! И лишь через 10 дней стали подтягивать энергетиков, чтобы подключить эти насосы.
П.Хвень:
– Подавляющее большинство людей испытывает мистический ужас перед атомной энергетикой, поскольку не видно глазом, нельзя пощупать рукой и все такое. И вот в общественном сознании страх.
«ГК»:
– Нынешние протесты насчет станции в Монаково – того же самого порядка явления. Против нашей будущей АЭС.
Г.Ходалев:
– А вы знаете, как они настроены? Они настроены очень позитивно, монаковцы. Там и школы будут и все, регион развиваться будет. Недовольны в основном владимирцы. Муромские земли за рекой начинаются. Причем они недовольны, что им деньги не достанутся. Там на самом деле очень продуманная станция. Там двойной герметичный чехол. И предусмотрена система самопроизвольного глушения.
П.Хвень:
– Я свои вопросы исчерпал, но разговор может продолжаться.
Л.Беловодский:
– Что я хочу сказать? ВНИИЭФ внес определяющий вклад в обеспечение радиационной безопасности строителей УС-605. Потому что мы использовали свой полигонный опыт. Свою аппаратуру. И наша служба – там и военные оценивали – признана самой лучшей в Чернобыле. Результаты, полученные нами по индивидуальному контролю, – самые достоверные. Если у военных погрешность 500% измерения, то у нас 20. Это на конференции в 1988 году было признано. Кроме того, наши разработки – строительство укрытий, свинцовые шторки, автобусы – привели к тому, что по сравнению с расчетной доза облучения на персонал УС-605 была самой низкой. Примерно средняя, где-то 8,2 рентгена при допустимых 25. И переоблученных было самое малое число среди всех ликвидаторов. У нас 1,5%, у персонала Чернобыльской станции 10%, у военных порядка 8,7%. Мы, сотрудники ВНИИЭФ, довольны, что добились таких результатов.
фото Е.Пегоевой
УРОВЕНЬ ХВЕНЯ – ЭТО УРОВЕНЬ СРЕДНЕГО РАЙОННОГО ЖУРНАЛИСТА. СОСЛАТЬ ЕГО В ПЕРВОМАЙСК РЕДАКТОРОМ РАЙОННОЙ ГАЗЕТЫ НА ТРИ ГОДА БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ.
НИЖЕ ПРИВОЖУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ СВОЕГО ДРУГА СЕРГЕЯ ШАТОХИНА (САЙТ СТОЛЕТИЕ). УЧИТЕСЬ, ГОСПОДИН ХВЕНЬ, ЖУРНАЛИСТСКОМУ МАСТЕРСТВУ!
Сергей Шатохин: «Человеческий фактор способен преодолеть все уровни безопасности…»
Беседа с известным ученым и общественным деятелем о проблемах и угрозах атомной энергетики
26.04.2011
- Сергей Антонович, минуло 25 лет со дня атомной катастрофы на Чернобыльской АЭС. Каково ваше видение проблем атомной энергетики через призму этой «чёрной были»?
- Прежде всего, мне хотелось бы склонить голову перед теми людьми, которые, жертвуя своим здоровьем, участвовали в ликвидации последствий самой ужасной техногенной катастрофы в истории человечества. Многих из них уже нет в живых…
Большинство граждан России практически забыли о том состоянии страха, нелепости и отчаяния, которое наступило по мере осмысления масштабов чернобыльской катастрофы. Пришло такое осмысление не сразу. Высшее политическое руководство страны и представители официальной науки в первые дни после катастрофы демонстрировали преступное «спокойствие».
Куратором анализа «аварии», как тогда говорили («авария», а не катастрофа), от науки и политической власти был академик Е.П. Велихов. Он уверял общественность Советского Союза, что произошел инцидент местного значения, имеющий локальное распространение. Подтверждал это и генсек, будущий первый и последний президент СССР Горбачев.
- Где находились вы в день катастрофы?
- Я был в командировке в Вологде от института, в котором работал. Я сразу понял, что произошло грандиозное трагическое событие. Мои родители жили в Донбассе. По согласованию со своим руководством тут же отправился в Москву и, не заезжая домой, вылетел в Донбасс.
В силу того, что власть скрывала или, в лучшем случае, не понимала масштабы катастрофы, обыватели в массе своей вели себя беспечно. Была ранняя весна, люди купались в водоемах. В Киеве – грандиозная первомайская демонстрация. Никаких мер предосторожности. А радиация от взрыва реактора РБМК-1000 уже обогнула весь земной шар.
Шведское руководство тут же заявило об отказе ввода в строй своих новых реакторов, Югославия приняла решение о закрытии своей атомной программы, за нею последовали другие страны.
В Киеве я встречался с профессионалами в вопросах атомной энергетики. Уже тогда мнения специалистов разделились: одни считали аварию непредумышленной, другие – терактом.
- Каковы же могли быть его мотивы?
- Мотивом могла послужить зоологическая ненависть к советской системе и России как геополитическому объекту.
- Действительно, катастрофа странным образом произошла в определенном месте и времени. Основную тяжесть последствий катастрофы приняли на себя три славянские республики СССР: Белоруссия, Украина, РСФСР. Время – начало «перестройки».
- И в этом аспекте версия о преднамеренных действиях выглядит не такой уж фантастической. Определенным силам вне и внутри России, жаждущим «перемен» в СССР, катастрофа пришлась как нельзя кстати, как дополнительное обоснование к «перестройке» и дальнейшему разрушению единого и могучего государства.
Следующий факт – поверхностность и туманность формулировок официального расследования причин аварии. Отдельные специалисты изучали практически одни и те же материалы, а пришли к диаметрально противоположным выводам. Одни считают, что главной причиной явилась безответственность и халатность персонала станции, другие – конструктивные ошибки проекта реактора, третьи – находят иные причины. Есть множество трактовок и по чисто физическим процессам, приведшим к аварии. В целом, сам факт, что за четверть века общество не получило научно обоснованных и доказанных причин и следствий катастрофы – явление не нормальное.
Независимо от причин, чернобыльская катастрофа перечеркнула все утверждения о безопасности атомной энергетики. Сколько ни повышай безопасность АЭС, человеческий фактор всегда способен преодолеть все уровни «безопасности».
А сейчас это тем более актуально с учетом высокого уровня террористической опасности, особенно на юге России.
- Но ведь до Чернобыля в Советском Союзе была ядерная авария на Южном Урале. Из нее выводов никаких не делалось?
- Да, была Кыштымская авария в 1957 году. Там взорвалось несколько десятков кубических метров высокорадиоактивных ядерных отходов. Никаких серьезных аналитических данных о причинах и следствиях этой аварии до сих пор нет. Последствия Кыштыма замалчиваются, подлинные параметры той трагедии мало кто знает. Более того, если говорить об Урале, то соляные копи на Северном Урале являются сейчас местами стационарного захоронения радиоактивных отходов.
А о сакральном значении Урала говорил еще основоположник британской геополитики сэр Хэлфорд Джон Маккиндер. В 1904 году он произнес знаменитую установочную лекцию «Географические основы истории», в которой, делая обзор человеческой истории, отметил особую роль Уральских гор и дал им геополитический термин «Сердце Земли». К Уралу, утверждал Маккиндер, затухают все мировые конфликты. Это – линия стабильности и отсутствия противоречий.
Подобные выводы об Урале можно встретить и у русских православных мыслителей. Так что размещение на Урале ядерных отходов вдвойне преступно…
- Но вернемся в 1986 год. После катастрофы в СССР поднялось мощное антиядерное общественное движение.
- В Советском Союзе противники атомной энергетики опирались на свою и зарубежную научную базу. В частности, мы использовали разработки «зеленых» Германии, соглашались с их доводами как с наиболее комплексными и обобщенными. «Зеленые» тогда были на высоте, имели фракцию в Бундестаге ФРГ.
После чернобыльской трагедии экологической общественностью было инициировано мощное антиядерное общественное движение. Учредительная конференция движения состоялась 30 июня 1989 года. Все на конференции были едины в отрицании атомной энергетики в том состоянии, в котором она находилась в то время. С тех пор, кстати, мало что изменилось. Большинство участников сходились во мнении, что Чернобыль – не следствие банальной халатности, а целенаправленный антропогенный удар по государству.
Президентом Всесоюзного антиядерного обшества был избран доктор экономических наук Михаил Яковлевич Лемешев. Ваш покорный слуга был избран его заместителем.
По мере анализа последствий чернобыльской катастрофы, мы неизбежно сравнивалили ситуацию с тем, что происходило за рубежом. Например, с аварией на атомной станции в США «Тримайл-Айленд» в 1979 году. Взрыва тогда не произошло, но авария произвела удручающее впечатление на руководство США. На тот момент президентом был Джеймс Картер. О нем наша пресса писала издевательски: «арахисовый губернатор Джорджии стал президентом США». А о том, что Картер окончил военно-морскую академию США по специализации ядерной энергетики и был среди десяти лучших выпускников своего курса, – наша пресса умалчивала. Так что он был профессиональным ядерщиком.
После «Тримайл-Айленд» Картер поручил сделать анализ ситуации, созвал Совет национальной безопасности и дал указание приостановить заказы на новые атомные реакторы в США, которые они после этой аварии не строили у себя вплоть до нашего времени.
После аварии на «Тримайл-Айленд» наши официальные лица, в том числе и президент Академии наук СССР А.П. Александров, высказывались в том духе, что у нас атомные реакторы настолько надежны, что инцидентов, схожих с американским в СССР быть не может. Когда случилась чернобыльская катастрофа, то многие политики на Западе припомнили эти утверждения, со злорадством над ними потешались.
Подобного рода факты свидетельствуют о поверхностном отношении политического руководства и научной элиты нашего государства к проблемам атомной энергетики. В принципе, с тех времен мало что изменилось…
- Какие приоритетные проблемы атомной энергетики вы могли бы выделить?
- В целом атомная энергетика имеет четыре измерения: безопасность, экологические и социальные последствия, экономичность.
Главной мотивацией противников атомной энергетики является беспрецедентная для человечества опасность последствий радиоактивного заражения. Первейшую проблему создает прямое поражнение людей за счет интенсивности радиоактивности. Как известно, радионуклиды подразделяются на короткоживущие и долгоживущие. Период полураспада, например, плутония составляет 24 тысячи лет. То есть, некоторые радионуклиды, продукты атомной энергетики, создают практически вечную проблему.
Кроме прямого радиационного поражения человека существует проблема так называемых «малых доз» радиации. Это недостаточно изученная сфера. По этой проблематике мнения ученых разделились надвое. Одни утверждают, что малые дозы радиации практически безопасны для человека, некоторые договорились даже о «полезности» таких доз. Другие ученые доказывают на фактологическом материале, что малые дозы в перспективе не менее опасны, чем прямое поражение и становятся источником массовых онкологических заболеваний, мутаций организма, воздействуют на наследственность.
- По безопасности атомных станций и последствиям радиационного заражения много написано. А что можно сказать об экономичности атомной энергетики?
- Вопрос об «экономичности» атомной энергетики тоже весьма интересен. Очень странная у нас принята «методика» определения стоимости киловатт-часа, производимой на АЭС. Она не учитывает всего полного топливного цикла. Допустим, включать в стоимость киловатт-часа добычу и доставку на переработку урана? Очевидно, нужно включать. Но очевидный факт отрицается с умным видом адептами атомной энергетики.
Далее. Большинство действующих атомных блоков находятся на грани выработки своего ресурса. Демонтаж АЭС, захоронение радиоактивных элементов процесс достаточно трудоемкий и энергоемкий. Перепрофилирование атомных объектов из-за их радиоактивности, в отличие от большинства других промышленных объектов, невозможно. Многие аналитики, в частности, инженер-атомщик, специалист по атомным станциям и ветеран атомного флота СССР Геннадий Петрович Асинкристов, утверждают, что ликвидация АЭС обходится ничуть не дешевле, чем ее строительство.
Поэтому, когда говорят, что сегодняшние атомные станции надежны, безопасны и экономичны, это не находит своего подтверждения на практике.
Возникают отнюдь не риторические, а вполне конкретные, технологически обоснованные вопросы, ответов на которые общественность страны не получает.
- А способна ли сейчас Государственная корпорация по атомной энергетике, возглавляемая С. Кириенко, дать ответы на эти вопросы?
- Назначение на столь ответственную должность ультралиберала и дилетанта в атомной энергетике Кириенко – очень серьезная ошибка, если не сказать больше. Наблюдается весьма интересная «стыковка» либеральной общественности в лице Кириенко и научной атомной конъюктуры в лице академика Велихова, который является еще и секретарем Общественной палаты России. Это только верхушка атомного лобби в России. Следствие – серьезное использование административного ресурса для «ренессанса» атомной энергетики.
- Кириенко презентуется как главный официальный «эксперт» по вопросам атомной энергии. Средства массовой информации широко тиражировали его мнения и заключения по трагедии на «Фукусиме-1». Общественности представляется его мнение о достаточной безопасности нового поколения атомных реакторов на быстрых нейтронах.
Цитирую его недавние слова: «Урок, который мы можем извлечь из последних событий в Японии, заключается в том, что надо ускорять создание новых типов реакторов и быстрее уходить от реакторов предыдущих поколений… Это означает интенсификацию необходимых научных работ и коммерциализацию наработанных знаний».
- Реакторы на быстрых нейтронах, которые он представляет в качестве «нового типа реакторов», далеко не новые, используются давно и нисколько не безопаснее реакторов других типов. Многократные аварийные ситуации на таких реакторах – свидетельство тому.
Ну а его слова о «коммерциализации» знаний еще раз подтверждают не государственный, а «менеджерский» уровень понимание проблемы. «Коммерции» нужна прибыль, а не безопасность.
- Государственная корпорация по атомной энергии имеет план по массовому строительству АЭС в стране. По этим планам, доля атомной в производстве всей энергии в стране к 2030 году должна составлять минимум 25 процентов против 16 сегодняшних. Это потребует строительства порядка 30 новых энергоблоков.
- Сейчас мы наблюдаем очередной скачек тарифов на электроэнергию. Конечно, основной причиной этому является чубайсовская «реформа» единой энергетической системы страны. Но, думается, свой вклад внесло и ведомство господина Кириенко со своим лоббированием расширения доли атомной энергетики в общем балансе вырабатываемой энергии.
- Чем бы ни занимались Чубайс и Кириенко, всему сопутствует «успех»: приватизация, шоковая терапия, дефолт, реформа энергетической системы, Саяно-Шушенская ГЭС. Что дальше? Результаты их деятельности по «развитию» нанотехнологий и атомной энергетики еще не проявились… Игры с атомом чреваты чудовищными последствиями, несоизмеримыми с аварией на гидроэлектростанции.
- Да, чем «аргументированнее» звучат доводы «успешных менеджеров», типа Чубайса и Кириенко, тем большую озабоченность они вызывают.
- В конце 2009 года президент Медведев, накануне Конференции ООН в Копенгагене, посвященной проблемам глобального изменения климата, подписал внутренний правовой акт государства – Климатическую доктрину России. Приоритетными задачами определены развитие возобновляемых и альтернативных источников, в том числе объектов атомной энергетики.
- Я думаю, что это следствие истерии, организованной США по так называемому «парниковому эффекту», создаваемому тепловыми электростанциями и ведущему, якобы, к потеплению климата. Конференция в Копенгагине была продолжением Киотского протокола, подписанного в 1997 году в японском городе Киото.
Протокол констатировал, что глобальную катастрофу можно предотвратить двумя методами: изменением топливного баланса путем перехода на использование АЭС, ГЭС и иной возобновляемой энергии, а также широким внедрением энергосберегающих технологий.
Безусловно, проблема потепления климата существует. Но столь ли она глобальна, как ее пытаются преподнести? И самое главное: решать эту проблему пытаются за счет создания несоразмерно более опасной проблемы – расширения атомной энергетики.
Весьма примечательно, что очередная атомная катастрофа в этом году произошла именно в Японии, где до этого был подписан Киотский протокол.
- Можно ли атомную энергетику сделать безопасной?
- Можно. Если удастся найти научные и технологические пути нейтрализации долгоживущих радионуклидов. В этом случае атомная энергетика получит мощный импульс для развития цивилизации. Такая научная перспектива весьма реальна.
- Работают ли ученые в этом направлении?
- Разработки по обеспечению безопасности мирного атома ведутся, но они не отнесены к разряду приоритетных. То же самое можно сказать и о разработках в сфере управляемого термоядерного синтеза. Разговоры о том, что термоядерная энергетика «зальет» энергией всю планету, ведутся уже давно. Да вот результатов только нет. Поэтому исследования по этим двум направлениям должны идти параллельно и в приоритетном порядке.
Вместо затрат на проекты по возведению атомных реакторов нужно бы направить эти средства на вышеназванные научные разработки. А стартовые условия и научный потенциал в России имеются.
- Научными прорывами в этих вопросах наша страна могла бы решить полностью энергетические вопросы не только нашей страны, но и всего мира. Научные открытия в этих вопросах станут соразмерными по своему значению с полетом первого человека в космос.
- Советский Союз решал задачи в ядерной сфере и освоении космоса путем концентрации государственных усилий на этих направлениях. И получал выдающиеся результаты. Либеральная экономика и рыночные принципы в науке не позволяют сейчас России решить подобные проблемы.
- Сергей Антонович, а что, на ваш взгляд, нужно делать с атомной энергетикой в ее нынешнем состоянии?
- Наиболее взвешенные противники атомной энергетики утверждают, что пока не найдены научные и технологические пути нейтрализации долгоживущих радионуклидов, атомная энергетика не имеет будущего. Речь не идет о поспешном и тотальном закрытии работающих реакторов, но, по мере истечения срока их эксплуатации, они должны закрываться. При этом не должны строиться новые реакторы.
Российское руководство, к сожалению, на эти здравые предложения не обращает внимания. Государство – в «зоне отчуждения» от проблем «мирного атома».
Конечно, японская катастрофа на «Фукусиме-1», думаю, заставит задуматься об атомной энергетике более серьезно. Большинство экспертов склоняются к тому, что Чернобыль вместе с Фукусимой-1 и вместе с возможной будущей атомной катастрофой поставят крест на атомной энергетике…
Пока совокупная доля последствий атомных катастроф недостаточна для порочного человеческого уровня осмысления проблемы. Но если человечество не делает соответствующих выводов из имеющихся предупреждений, то последует следующее предупреждение. А оно может быть на порядок катастрофичнее чернобыльского.
Беседовал Виталий Филяев
Специально для Столетия
Поделиться…
Комментарии
Валери
26.04.2011 17:31
Прекрасный материал. Все четко и ясно. И по всем «действующим лицам» – четкие формулировки.
Я так понял: теракт – чубайсята с киндерами-сюрпризами – новый теракт – новый такой же круг – и так до бесконечности. Круг надо рвать. А то, что атом будут пытаться использовать против России – сомнений нет.
«Чернобыль вместе с Фукусимой-1 и вместе с возможной будущей атомной катастрофой поставят крест на атомной энергетике». У меня тоже ощущение, что будет следующая катастрофа. Хотелось бы, чтобы она была не на Руси (не в России, Украине, Беларуси).
Застойный
26.04.2011 18:16
Всё так и было. Об аварии страна знала, но как-то так ни шатко ни валко. Мало ли какие аварии могут быть? Единствено что сделали, так это вывезли людей, живущих совсем близко к станции. И всё. Все остальные пребывали именно в беспечности как говорит Шатохин. Потому что советские лидеры и физики озабочены были не здоровием людей, а чтобы не было паники. А ведь они, успокаивающие население знали масштаб беды. И умалчивали. Это преступление.
Хоть в одном материале сказали правду – это теракт. А то по телевизору какую-то тягомотину несут лишь бы заболтать проблемы. Лукашенко не пригласили на памятное событие по 25 летию. Боятся, что он им правду скажет.
Дмитрич
27.04.2011 1:05
Удар был нанесен в солнечное сплетение Союза – пересечение трех русских республик единого государства.
Посеявшие ветер получат бурю.
кот
27.04.2011 6:15
реакторы типа РБМК-1000, в силу своих конструктивных особенностей, всегда считались тяжелыми в управлении (здесь и локальные изменения можности ,и йодные ямы), особенно это проявлялось к концу «топливной компании» реактора. Это знали все, этому учили в институте.
Вопрос:-кто , как и почему принял и утвердил решение о проведении эксперимента на чернобыльском реакторе?Ошибка ли это?
Акумов
27.04.2011 12:40
Шатохин:
// Высшее политическое руководство страны и представители официальной науки в первые дни после катастрофы демонстрировали преступное «спокойствие». //
Здесь вместо «спокойствие» лучше написать – преступную халатность.
Шатохин:
// …одни считали аварию непредумышленной, другие – терактом. //
В свете того, что впоследствии был разрушен СССР, сегодня становится всё очевиднее, что Корйский Боинг, торможение НТП, антиалкогольная компания, посадка Руста на Красной Площадии и последующие разгромные перестановки в руководстве ВС, создание ОМОН и др., – это звенья одной цепи…
// Российское руководство, к сожалению, на эти здравые предложения не обращает внимания. Государство – в «зоне отчуждения» от проблем «мирного атома». //
Поскольку, нынешние руководители – наследники Горбачёва и Ельцина, здравые предложения им не нужны. Вероятно, хотят продолжить процесс…
В целом, итервью понравилось. Хорошие вопросы, емкие, компетентные ответы.
Alex
27.04.2011 12:55
При анализе ситуации ВСЕГДА НАДО ВЫЯВИТЬ ПЕРВОПРИЧИНУ и её основы.
«Просто так даже кошки не родятся».
Вот и Чернобыльская катастрофа… Виной, как сейчас уже очевидно и известно при всем забалтывании, стал некий странный эксперимент, спцущенный СВЕРХУ. Не проводилось бы «странного» эксперимента, странных испытаний, искусственного вывода реактора на нештатные режимы работы — никакой не то, что катастрофы, но и аварии, технического происшествия не было бы НИКОГДА.
Т.о. Чернобыльская катастрофа рукотворная, она была спланирована, организована СВЕРХУ.
В чем состоял эксперимент? А в том, чтобы вывести реактор на критический и, как выяснилось, закритический режим. В том числе и отключив системы, обеспечивающие поддержание устойчивости.
Обратите внимание: все талдычат о персонале чернобыльской АЭС, о директоре, но НИКТО НИКОГДА НИЧЕГО не выяснил и не сказал: КТО КОНКРЕТНО ПРИДУМАЛ этот «эксперимент»? КТО ОТДАЛ ПЕРВИЧНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ о том, что такой эксперимент должен быть проведен? На основании каких документов, расчетов, обоснований это первичное распоряжжение было отдано? Кто подписался под этими расчетами, дал задание на проведение этих расчетов, кто подписал документ о проведении «эксперимента»? НИКТО ЭТОГО НАМ НЕ СООБЩИЛ.
Скажем прямо: первопричина катастрофы и её рукотворные творцы-организаторы тщательно «отмазаны», скрыты и замалчиваются.
Т.о., эти истинные реальные винвники и организаторы катастрофы имели (имеют) «крышу», защиту, поддержку на САМОМ ВЕРХУ, дело не чисто, и это очевидно.
В СМИ промелькнула информация, что с этим экспериментом сначала лезли на другую атомную станцию, которая ближе к Москве, но там оказался опытный директор-атомщик, который, видимо, имел «крышу», связи неверху, и этот директор просто послал «экперимент» куда полагается. Не отдал «под козырёк». Но «вода дырочку найдёт». И ОНИ нашли Чернобыльскую АЭС. (Не получилось бы на Чернобыльской — получилось бы в другом месте.)
Неспроста академик Легасов самоубился.
А директор АЭС в чем виноват? В том, что тупо выполнил вышестоящее распоряжение? — Но такова субординация и так у коммуноидов полагалось: тупо выполнять любой приказ партии, не рассуждая. «Если скажут убить — убей, если скажут предать — предай!»
Вот так ловко сработали коммуноиды с чекистами… И это всего лишь одно звено в цепи подобных событий того времени.
Конечно, Совок надо был демонтировать, но не такими же методами и способами… Ладно там табак, алкоголь, колбаса, мясо… Это излишества, исчезновение этих продуктов на реальное здоровье не влияет… Просто коммуноиды всегда относились к людям (пусть даже и гомо-советикусам), хуже, чем к скотине.
Игорь Макаров
27.04.2011 23:22
Сергей Антонович, большое спасибо за великолепное интервью. К сожалению, его, скорее всего, снова не услышат.
Реплику Алекса насчет коммуноидов не понял. Шатохин же вам объяснил, что эта рукотворная трагедия – дело рук врагов советского строя. Кого вы называете совками? Это слово придумали гайдары и бурбулисы. И если вы им пользуетесь, то это следствие вашего поврежденного ума.
Дмитрий Михалыч
28.04.2011 8:29
//Высшее политическое руководство страны и представители официальной науки в первые дни после катастрофы демонстрировали преступное «спокойствие». //
Видимо, введение режима «особого периода» – это преступное спокойствие ?
Оперативная, не имеющее аналогов в мире, ликвидация последствий взрыва – это преступление ?
Рассчитано на тех, кто не знаком с фактами.
Тов.Акумову:
Не надо путать теплое с мягким. Сбит был не корейский боинг, а его полный аналог, взлетевший с американского аэродрома. Поинтересуйтесь фактами.
К СЛОВУ, Анатолий Петрович Рыдаев КАК ДВЕ КАПЛИ ВОДЫ ПОХОЖ НА БЫВШЕГО ПРЕЗИДЕНТА ХОРВАТИИ СТИПО МЕСИЧА.